Вкусная живопись: Валенти́н Алексе́евич Гу́барев (14 апреля 1948, Горький)

 

Валенти́н Алексе́евич Гу́барев (14 апреля 1948, Горький) — белорусский живописец, график, работающий в жанре наивного искусства. Член Белорусского Союза художников (белор.)рус.. Участник республиканских и международных художественных выставок.

По словам художника, путь к мастерству начался в детстве, когда он «срисовывал по клеточкам» с открыток картины русских художников — И. Левитана, А. Саврасова, Ф. Решетникова. На 3-м курсе художественного училища открыл работы Дж. Поллока, П. Сезанна, В. Ван Гога, А. Матисса, обратился к натюрмортам и поискам собственного стиля.

По определению художника, персонажи его картин — «простые люди», которые «не читали Гегеля и Канта», но «бескорыстны, чисты сердцем», у которых «нет коммерческой жилки», но «есть стремление к счастью». В основе сюжетов часто присутствуют воспоминания детства и юности, ностальгические мотивы, детали быта советских времён.

Пресса отмечает губаревскую «яркую индивидуальность» и его «особое виденье мира»: «…картины зачастую описывают будни небольших провинциальных городов, но за карикатурными чертами их жителей всегда скрывается особый смысл»

Биография Валентина Алексеевича Губарева проста и необычна одновременно. Родился он в послевоенном 1948 году, в Нижнем Новгороде. Учился в Московском полиграфическом институте. Позже женился и в 1975 году переехал в Минск. Еще во время учебы начала проявляться его ярко индивидуальная манера рисования: за карикатурными чертами персонажей просматривался особый взгляд на мир. Именно это клеймо «нетипичности», поставленное деятелями советской культуры на его самобытных работах, на долгое время сделало их безвестными… Но вдруг, в 1993 году судьба делает непредвиденный зигзаг удачи. Вот как об этом шутливо рассказывает сам художник:
Сижу в мастерской, вдруг звонок из Москвы: «Валентин Губарев жив?» Я думаю: «Боже мой, ведь обычно после смерти художника картины дорожают. Что же сказать-то? Сознаться, что жив или…? «. Но как человек честный все-таки говорю после некоторой паузы: «Ну, жив«.
Оказывается, французы наткнулись на каталог какой-то выставки, где была его работа, заинтересовались ею и рискнули сделать персональную выставку в галерее «Les Tournesols» («Подсолнухи»).

Выставка неизвестного художника на удивлене прошла очень успешно. С тех пор, уже более 20-ти лет художник имеет эксклюзивный контракт с одной из престижнейших галереей. Кроме того, активно сотрудничает с галереями Швейцарии, Германии, США, и с успехом участвует в аукционах Christie (Лондон), Drouot Richelieu и Jaschen (Париж).

Картины Валентина Губарева обладают невероятной притягательной силой и обаянием. На них эмоционально и позитивно реагируют даже далекие от искусства люди. В его произведениях кроется некое простодушие и ирония, озорство и грусть, глубокая философия и юмор. На его картинах — множество действующих лиц, деталей и предметов, как на балконе панельной пятиэтажки, заваленном вещами нескольких поколений жильцов. Но, как точно подмечают ценители его картин: “много всего, но ничего лишнего”.

Возможно поэтому его называют «белорусским Брейгелем». Сравните, например, картину нидерландского живописца (1559-го года). И дело тут не в отдаленном сходстве художественных приемов, композиционных постановок или использования древних традиций «смеховой народной культуры». Важнее всего – это фантастически образный язык «наива», который избрал художник Губарев для коммуникации со зрителем. В том же стиле «примитивизма» выражали свои замыслы великие художники Анри Руссо, Нико Пиросманишвили, Мартин Рамирес, Анна Мэри Мозес, более известная творческому миру, как «бабушка Мозес». А так же и современные, но не менее известные «бабушки» — Екатерина Медведева и Мария Примаченко.

Примитивизму не важны соблюдения правил и догм живописи. Тут более важны искренность передаваемых чувств и непосредственность изображения. А это вполне удается Валентину Губареву. Сюжеты его картин так же просты и незамысловаты на первый взгляд, как народный фольклор. Они сохраняют характерные черты ушедшей эпохи, которая с юмором изображается в бытовых зарисовках. В них запечатлелось медлительное бытие провинциальных городков, с их позабытыми, уже хрестоматийными атавизмами: куры в палисаднике, консервация в погребе, полированная мебель, отрывной календарь и гитара с бантом на стене, пирамиды пуховых подушек, ковры с тонконогими оленями…

«Из чего состоит человек? Шестьдесят процентов прошлого, тридцать — настоящего, десять будущего — то, о чем он мечтает. У каждого свой расклад, но примерно так. Я не фантаст, по сути, листаю альбом своей жизни, рисую то, к чему имею прямое отношение. У меня искусство не лабораторно выведенное, а природное, экологически чистое »
В.Губарев
Слегка озорничая, автор дает некоторым своим работам соответствующие названия. Обратите внимание на «Лампочку в 200 ватт» или «Красное, крепленое». Гротеск и юмор наименований его картин невольно напоминают о добродушной сатире немецкого карикатуриста Герхарда Глюка, тоже старательно подбирающего названия к своим картинам (статья о его творчестве).

Но губаревские наименования произведений бывают не только ироничны и шутливы. Они могут создавать сложный культурный подтекст. Не зря у художника на книжных полках уживаются академические издания по искусству, альбомы авангардистов, книга Дейла Карнеги, а рядом — кулинарная книга и сонник.

Например, наименование его картины «Скромное обаяние неразвитого социализма», на которой изображен тесный, как коммуналка дворик, где бок о бок живут его персонажи, — перекликается с названием франко-испанского фильма 1972 года «Скромное обаяние буржуазии » (режиссер Луис Бунюэль), повествующий о ровно противоположном: о пустой праздности жизни буржуа.

В зависимости от меры образованности и эрудированности, каждый может создавать целые цепочки ассоциаций в отношении произведений автора. Вот, к примеру, картина «Обозреватель» в «шапке» этой статьи, не вызывает у вас воспоминания о советском фильме «Полеты во сне и на яву»? Или о полете над Витебском двух влюбленных с картины Марка Шагала?…

Несомненно и то, что творчество Валентина Губарева понятней и доступнее тем зрителям, кто так или иначе знаком с менталитетом жителей постсоветского пространства (тот менталитет, который не снимешь в одночасье, как ковер со стены, и не спрячешь в сундук).

Иностранцы могут часами стоять перед его картинами, отыскивая в них явные и тайные смыслы. Потом идут к мастеру, чтобы сверить свои ощущения с его творческим замыслом. Губарев подшучивает над возникающими ситуациями: «Французы в живописи хорошо разбираются, но в нашей жизни ни фига не понимают. Вот муж с женой смотрят картину, на которой я нарисовал маленькую хлебопекарню с трубой. Обязательно спросят, не Чернобыль ли это. Или вот работа «Победители последнего урожая«. Там сидят бабы, обхватив ляжками огромную морковь. Мне кажется, очень эротичная картина. Но подходит ко мне иностранец и шепотом спрашивает: «Скажите, я правильно разгадал смысл? Это парад на Красной площади, везут ракету СС-20?» Или вот изобразил я мужиков и баб с цыплятами у красной кирпичной стены. Так это для французов, оказывается, не что иное, как политбюро у Кремлевской стены».